Леонард Шрайбер: «Чувствую себя русским на сто процентов»
Биографии этого музыканта можно позавидовать. Леонард Шрайбер в шесть лет дебютировал с Королевским филармоническим оркестром Фландрии, выступал на сцене «Ковент-Гарден» в Лондоне, зала «Гаво» в Париже, зала королевы Елизаветы в Антверпене, концертного зала Вены. Сейчас 35-летний бельгийский скрипач – один из самых востребованных солистов своего поколения, играет с ведущими оркестрами и дирижерами, им восхищаются меломаны разных стран, в числе которых британский принц Чарльз и бельгийский принц Филипп.
Виртуозную технику Леонарда во многом сформировала русская школа. Шрайбер учился у наших выдающихся соотечественников Бориса Кушнира и Феликса Андриевского (ученика знаменитого Юрия Янкелевича), окончил магистратуру Королевского колледжа музыки Великобритании у Левона Чилингиряна. Играет Шрайбер на старинной скрипке 1710 года работы итальянского мастера Алессандро Медзадри из Феррары.
13 и 14 сентября Леонард Шрайбер откроет сезон Воронежской филармонии. Вместе с Академическим симфоническим оркестром под управлением Владимира Вербицкого он исполнит скрипичный концерт Арама Хачатуряна. После репетиции музыкант рассказал, как укрощает свой инструмент, почему любит русский борщ и что лежит в карманах его концертного костюма.
– Леонард, вы впервые в Воронеже и первый раз выступаете с нашим симфоническим оркестром. Ваши впечатления?
– Фантастические! Действительно, хороший русский звук, как у лучших оркестров России. Работа с маэстро Вербицким очень вдохновляет и мотивирует солиста играть лучше.
– Вашей скрипке больше трехсот лет. Как вы с ней договариваетесь?
– Скрипка – это не просто кусок дерева. Она живая, как человек. Мы чувствуем друг друга, как одна команда: вместе адаптируемся к жаре, холоду, людям, которые нас слушают. Порой инструмент в лучшем настроении, чем я, а бывает и наоборот.
– В каком настроении ваш инструмент сейчас?
– Моя скрипка счастлива! И это меня даже немного злит, потому что она говорит: «Играй лучше!». Но, если серьезно, сегодня хорошая энергетика, очень волнующе играть Хачатуряна с вашим оркестром и маэстро Вербицким.
– Концерт Хачатуряна – это советская классика, он написан в 1940 году. Чем он вас привлекает?
– Я люблю этот концерт. Мне кажется, Хачатурян несколько недооценен и, возможно, считается менее серьезным композитором, нежели Чайковский, Прокофьев, Шостакович. Да, он более легкий, но музыка не должна всегда быть столь глубокой, драматичной. Он армянин, и его музыка – это армянская драма, где в равной степени можно плакать, смеяться, очаровываться. Армянская культура полна красок, ароматных трав и специй. Музыка также имеет разные оттенки вкусов и запахов. Этот концерт полон юмора и страсти. Музыка, культура, люди – это почти как кухня. А еще это похоже на путешествие: словно садишься в поезд, любуешься пейзажем, вдыхаешь другой воздух! И так происходит со всей классической музыкой.
– Как давно вы играете концерт Хачатуряна?
– Я играл его в Англии, Франции, России. В Братиславе, в Большом зале консерватории в Москве – с дирижером Казуки Ямада и оркестром «Русская филармония». Играл несколько раз, но за последние 4-5 лет исполняю его впервые. Прекрасно вернуться к этому произведению, оно для меня особенное. Когда я был студентом в Королевском колледже музыки в Лондоне, там каждый год проходил конкурс скрипачей, и на одном из них я победил с концертом Хачатуряна. Он приносит мне удачу. Я всегда заряжаюсь от этой музыки и всегда счастлив играть ее.
– Вашей игрой наслаждаются главы государств и члены их семей, вы выступали в Виндзорском замке и Букингемском дворце. Каково это – играть перед монархами?
– Мне кажется, королева чувствует как обычный человек, а обычные люди чувствуют то же, что и монархи – вы понимаете, что я имею в виду. Все мы плачем, страдаем, бываем счастливы независимо от титулов. Иногда я играю для пяти человек, это могут быть мои родители, но я выкладываюсь больше, чем когда играю для сотен людей. Возможно, со стороны кажется, что на концертах мы думаем: «О, я играю для этого важного человека», но на самом деле это совершенно не так. Когда я играю, я думаю только о музыке, о своих партнерах, взаимодействую с композитором. Просто делаю свое дело, и это самое важное.
– Вы нередко выступаете в России, играете с русскими музыкантами и дирижерами. Насколько чувствуете себя русским?
– На сто процентов! Я очень люблю Россию и русских людей. Моя душа дома, когда я в России. Возможно, потому что моя бабушка из Одессы. Мама рассказывала, что когда мне было три месяца, она качала меня на руках и пела украинские и русские песни. Я родился в Бельгии, живу в Англии, у меня русские, польские, еврейские корни – целый микс. Моя мама фантастически готовит, и как оказалось, вся еда из моего детства русская. Поэтому я чувствую себя дома, когда ем пищу, похожую на ту, что готовила мама.
– И какое блюдо любимое?
– Борщ. Это еда для души. Когда я ем борщ, я чувствую себя счастливым.
– Куда отправитесь после концерта в Воронеже?
– Вернусь домой, в Лондон, потом буду играть во Франции. У меня несколько концертов, к которым я сейчас готовлюсь, и это концерты с русскими музыкантами. Например, с Итамаром Голаном, у которого тоже русские корни. Я счастлив играть с виолончелистом Борисом Андриановым, гитаристом Дмитрием Илларионовым, пианистом Андреем Коробейниковым. Очень люблю играть с русскими, потому что это наиболее эмоциональные, страстные, вдохновляющие люди. Возможно, благодаря моим учителям, моей бабушке и русским музыкантам я больше русский, нежели бельгиец или англичанин.
– У вас есть свой ритуал перед выходом на сцену?
– Конечно! Думаю, у всех музыкантов есть свои приметы, ритуалы и талисманы. Не стоит впадать в крайности: когда ты просто сумасшедший в этом смысле или, наоборот, слишком предсказуемый. Время от времени неплохо сочетать и то и другое. У меня сотни суеверий. Но это секрет, если я о нем расскажу, он перестанет работать. Могу показать красную ленточку – она мой талисман. А иногда это красный платочек в кармане пиджака, почему бы и нет? Возможно, он будет со мной на концерте.
Текст: Елена Фомина, Валерия Черкасова
Фото: Наталья Коньшина
